Отпусти стариков да старух в Рудники причаститься

В середине войны, году в 1943-м, открыли храм в селе Рудниках, находившемся в 15-ти верстах от лагпункта № 3 Вятских трудовых лагерей, где отбывал срок о. Павел (Груздев). Настоятелем вновь открывшегося храма в Рудниках был назначен бывший лагерник, «из своих», священник Анатолий Комков. Статья у него была такая же, как у Павла Груздева — 58-10-11, т. е. п. 10 — антисоветская агитация и пропаганда и п. 11- организация, заговор у них какой-то значился. 

 И почему-то освободили о. Анатолия Комкова досрочно. Кировской епархией тогда правил владыка Вениамин. Протоиерей Анатолий Комков, освободившись, приехал к нему, и владыка Вениамин благословил его служить в селе Рудники и дал антиминс для храма. 

 Как-то мне игуменья Нина и говорит: «Павлуша! Церковь в Рудниках открыли, отец протоиерей Анатолий Комков служит. Братию бы-то в церкви причастить». 

 А у меня в лагере был блат с частью, которая заведует пропусками, справками разными, словом, входом в зону и выходом из нее. У начальника части жена была Леля, до корней волос верующая. Муж ее и заведовал пропусками. Нашла она удобный момент, подъехала к мужу и просит: 

— Слушай, с Павлухой-то отпусти стариков да старух в Рудники причаститься, а, милой? 

Подумал он, подумал… 

— Ну, пускай идут, — отвечает своей Леле. 

 Прошло время, как-то вызывают меня на вахту: 

Вручаем тебе бесконвойных, свести куда-то там… сами того не знаем, начальник приказал — 15-20 человек. Но смотри! — кулак мне к носу ого! — Отвечаешь за всех головой! Если разбегутся, то сам понимаешь. 

 Еще глухая ночь, а уже слышу, как подходят к бараку, где я жил: «Не проспи, Павёлко! Пойдем, а? Не опоздать бы нам, родненькой…» А верст 15 идти, далеко. Это они шепчут мне, чтобы не проспать. А я и сам-то не сплю, как заяц на опушке. 

 Ладно! Хорошо! Встал, перекрестился. Пошли. Три-четыре иеромонаха, пять-шесть игуменов, архимандриты и просто монахи. Был среди них и оптинский иеромонах отец Паисий. 

 Выходим на вахту, снова меня затребовали: «Номер 513-й! Расписывайся за такие-то номера!» Обязательство подписываю, что к вечеру всех верну в лагерь. 

 Вышли из лагеря и идем. Да радости-то у всех! Хоть миг пускай, а свобода! Но при этом не то чтобы побежать кому-то куда, а и мысли такой нет — ведь в церковь идем, представить и то страшно. 

 — Пришли, милые! — батюшка о. Анатолий Комков дал подрясники. — Служите! 

А слезы-то у всех текут! Столько слез я ни до, ни после того не видывал. Господи! Так бесправные-то заключенные и в церкви! Родные мои, а служили как! Огонь сам с неба сходил на это домишко, сделанный церковью. А игуменья, монашки-то — да как же они пели! Нет, не знаю… Родные мои! Они причащались в тот день не в деревянной церкви, а в Сионской горнице! И не священник, а сам Иисус сказал: «Приидите, ядите, сие есть Тело Мое!» 

 Все мы причастились, отец Анатолий всех нас посадил за стол, накормил. Картошки миску сумасшедшую, грибов нажарили… Ешьте, родные, на здоровье! 

 Но пора домой. Вернулись вечером в лагерь, а уж теперь хоть и на расстрел — приобщились Святых Христовых Тайн. На вахте сдал всех под расписку: «Молодец, 513-ый номер! Всех вернул!» 

 — А если бы не всех? — спросила слушавшая батюшкин рассказ его келейница Марья Петровна. 

— Отвечал бы по всей строгости, головой, Манечка, отвечал бы! 

— Но ведь могли же сбежать? 

— Ну, конечно, могли, — согласился батюшка. — Только куды им бежать, ведь лес кругом, Манечка, да и люди они были не те, честнее самой честности. Одним словом, настоящие православные люди. 

 «Родные мои» архимандрит Павел (Груздев)

Благотворительный фонд
Святая Земля
Православные истории из жизни
Инвестиции в Душу!

Добавить комментарий