Когда тебе 17, а за плечами уже 36 кругов химиотерапии, 28 дней облучения, операция, депрессия, потеря близкого друга… Откуда взять силы хоть на что-нибудь?

Это случилось во Ржеве, в середине декабря 2015 года. 14-летняя Катя выходила из Ледового дворца, поскользнулась на дорожке и не удержала равновесия. 

 «Я упала на руки, как кот на лапы, — рассказывает Катя. — А потом правая рука начала болеть. 

За несколько дней до Нового года боль стала невыносимой. Ночью я старалась как-то уложить руку, чтобы боль хоть немного утихла. Не хотела думать о ней, потому, наверное, сама не заметила, как запястье стало увеличиваться». 

 Ледяное равнодушие 

Стало ясно, что отмахнуться от травмы так просто не получится. Катя вместе с мамой Натальей обратились за помощью к местному хирургу. 

 «Дважды мы делали снимок, но врач даже не насторожилась, — говорит Наталья. — Сказала: мазать руку мазью от ушибов». 

 Повторный визит к хирургу не принес ясности, как и УЗИ. Но врач, проводившая процедуру, посоветовала обратиться к детскому онкологу и сделать МРТ. 

 «После томографии нам сказали, что это отек кости. А потом мы попали к такому специалисту, что врагу не пожелаешь», — Катя делает страшные глаза. 

 Онколог детской областной поликлиники не посчитала нужным даже посмотреть снимки. 

 «Я уже тогда чувствовала: что-то не то, — вспоминает Наталья. — А когда попросила отнестись к нам внимательнее, она начала кричать, велела заткнуться и не учить ее работать». Врач прописала Кате две недели мазать руку мазью Вишневского. На следующий прием девочка попала только в середине февраля с совершенно опухшим запястьем, которое горело огнем. Онколог предложила лечь в больницу и прокапать антибиотики. 

 «А у мамы будто бы в голове что-то щелкнуло, — вспоминает Катя. — Мы забрали все документы и поехали в Москву». 

 Только в Российском онкологическом центре имени Н.Н.Блохина девочке поставили диагноз — альвиолярная рабдомиосаркома правой кисти. 

 «Четвертая стадия, метастазы в костном мозге, — Наталья на миг замолкает. — Операция не имела смысла».

Солнце по имени Денис

Началась долгая, мучительная химиотерапия. 

 «Первые месяцев девять я напоминала овощ, — говорит Катя. — Ничего не хотелось делать. Не хотелось жить. Никто не говорил, что меня ждут восемнадцать кругов химии и двадцать восемь дней лучевой терапии. Врачи общались с мамой. Когда я узнала, что мне предстоит, не знала, как реагировать. И как выдержать». 

 После первых двух кругов Катя похудела на двенадцать килограммов и впала в глубокую депрессию. К ней приходили родственники, просили держаться, заходили врачи, задавали вопросы, волонтеры звали участвовать в мастер-классах, проводившихся здесь же, в холле отделения, — Катя не реагировала ни на что. А потом появился Денис. 

 «Мне тогда капали тромбоцитарную массу и гемоглобин. Когда вливают тромбоциты, тебе очень плохо: такое ощущение, что в тебя попадает что-то чужое и тебя начинает ломать. Обезболивающие уколы не помогают, — от воспоминаний Катю передергивает. — И тут ко мне подошел мальчик: “Ну, и что ты лежишь? Как тебя зовут? Пошли играть в шахматы!” Сначала мне показалось, что он просто ненормальный. Меня же чуть не выворачивало. Какие шахматы?»

Но Денис был непреклонен. Он начал присматривать за Катей, вытаскивать ее общаться с остальными детьми. Не оставил ей шанса просто лежать на кровати и смотреть в потолок. Денис всеми силами старался вернуть Катю к жизни. 

 «Он показал, насколько важно не закрываться в себе, говорить с другими, смеяться. Сейчас я понимаю, что даже мои анализы напрямую зависели от моего эмоционального настроя. Когда, благодаря Денису, я вышла из депрессии, они улучшились. А еще он всегда говорил мне: “Жри, а то сдохнешь!” Я тогда ела очень мало, кусок в горло не лез. Но эта фраза, какой бы грубой она ни казалась, мне помогла». 

 В декабре 2017 года Дениса не стало. Мальчик, вернувший веру в жизнь Кате и еще многим детям из центра им. Блохина, свою болезнь победить не смог. 

 «Родители не знали, как нам сказать. Мы — все, кто лежал тогда в больнице, очень любили его. Он был как солнце. Даже если ему было очень тяжело, он никогда этого не показывал и всегда улыбался. О том, что Денис ушел, я узнала из соцсетей. Я не знаю, сколько времени я плакала». 

 На второй круг 

Катя вышла из больницы в августе 2017 года. В онкоцентре она закончила седьмой и проучилась весь восьмой класс. И болезнь отступила, опухоль исчезла. 

 «Конечно, нас предупреждали, что возможен рецидив, но мы не верили», — вспоминает Наталья. 

 Через год Катя прошла плановое обследование. Анализы были отличные. 

 «Это было поздно вечером, через месяц, — вспоминает Катя. — Я мылась в душе, как-то неудачно подняла руку, и в ней что-то щелкнуло. Прикоснулась к плечу — шишка». 

 Катя пыталась убедить себя, что ошиблась. В конце концов, она могла простыть, а шишка — это увеличившийся лимфоузел. Но интуиция ее не обманула. Рано утром Катя с мамой выехали в Москву, связались с врачом и получили направления на УЗИ и пункцию. 

 «Мне назначили еще восемнадцать кругов химиотерапии. Я не хотела в это верить, но взяла себя в руки. Я уже знала, что хочу жить». 

 Смех в больничных коридорах

 Катя стойко переносила лечение. В этот раз было решено, что опухоль не только задавят химиотерапией, но и вырежут. Операция прошла успешно. 

 «Сказать, что я вспоминаю время в больнице с радостью, у меня язык не повернется, но там было много чего-то светлого, — Катя аккуратно подбирает слова. — Я помню, как мы закрывались в одном из кабинетов по вечерам, болтали и смеялись до двух ночи. В нашей компании были ребята и на колясках, и на эндопротезах, и помладше, и постарше — все очень разные. Нас никогда не разгоняли». 

 Однажды в палату к Кате вошла девушка-клоунесса. И сказала, что ее зовут Тик-Так. 

 «Я раньше никогда не любила клоунов, я их не понимала, — говорит Катя. — И ее первое время тоже. Но она общалась с детьми, к ней все тянулись. Я подслушивала, о чем они говорят, но виду не подавала». 

 В то время Кате казалось, что лечение изуродовало ее. Девочка постоянно носила парик, делала макияж и все равно считала себя очень страшной. 

 «Я даже на операцию попала накрашенной, настолько не хотела видеть себя без бровей и ресниц, — улыбается Катя. — Когда я оказалась в больнице во второй раз, мне было так плохо без волос, что мама купила клеящиеся локоны. С ними можно было ходить две недели, не снимая». 

 Тик-Так приходила в палату по средам. Она вела себя доброжелательно и тактично, никогда не навязывалась. 

 «Но однажды я рассказала ей про косметику и что терпеть не могу свое отражение в зеркале». 

 И тут милая, смешная Тик-Так взвилась. Сначала отругала Катю за то, что та говорит и думает такие страшные вещи. А потом у всех, кто был рядом, стала спрашивать, красива ли Катя. И каждый отвечал: «Да, очень красивая!» 

 «Я не знала, смеяться мне или плакать. Я оставалась лысой девочкой без ресниц и бровей, но уже не казалась себе страшной. На прощание в тот день Тик-Так шепнула мне на ухо: “Помни, какая бы ты ни была, ты всегда останешься красивой. Всегда”». 

 Катя стала чаще подходить к зеркалу и смотреть на себя глазами окружающих. 

 «Я видела в отражении другого — красивого человека. И говорила себе: “Все, что происходит, нужно просто пережить. Все закончится — отрастут волосы, брови. Это не страшно”. Тик-Так будто бы позволила мне принять себя такой, какой я была в тот момент. И я никогда этого не забуду. Вообще-то ее зовут Валерия Пивненко, но это если без грима, — Катя тепло улыбается. — Это редкий человек, который точно знает, когда нужно подойти, что сказать, как развеселить, подбодрить, утешить. Такое чувство, что она видит нас насквозь. И неважно, сколько лет тому, кто с ней общается. Ее очень ждут все — и подростки, и совсем маленькие дети. Когда она приходит, малыши сразу бегут к ней». 

 Выбрать жизнь 

Сейчас Катя вернулась домой, но продолжает принимать препараты в микродозах. Поступила в колледж. В борьбе с болезнью она выиграла главный приз — жизнь. И теперь решает, как ею распорядиться. 

 «Мне хочется пройти курсы визажа, маникюра, освоить профессию event-менеджера. Планов очень много. Может быть, я вообще хочу стать тележурналистом!» 

 До болезни Катя любила шить, вышивать и создавать игрушки. И сейчас эта страсть вернулась.

«Недавно я занялась вязанием, — Катя улыбается. — Всем, чем я сейчас занимаюсь, я обязана Тик-Так и художникам, которые приходили к нам в палаты, звали на мастер-классы, вместе с нами лепили свечи и раскрашивали шкатулки. Они вернули мне то, что я по-настоящему люблю».

Благотворительный фонд Святая Земля
Инвестиции в Душу!
Православные истории из жизни